Я лежу на матрасе спиной к мэру Леджеру, который, как обычно, уминает ужин. Я тоже ем, но при этом гляжу на мамин дневник, который вытащил из-под подушки и положил на одеяло.

— Народ готовится к последнему удару «Ответа», — говорит мэр Леджер.

Я не отвечаю. Как всегда перед сном, пробегаю пальцами по прохладной кожаной обложке и нащупываю прорезь, оставшуюся от ножа.

— Ходят слухи, что ждать осталось недолго.

— Мне все равно. — Я открываю дневник. Под обложкой по-прежнему прячется сложенная вчетверо карта Бена. Похоже, Дейви даже не потрудился открыть книжку. Она немного пахнет конюшней — теперь-то я знаю, где она побывала, — но это по-прежнему дневник, дневникмоей мамы.

Моей мамы. Слова моей ма.

Вот, ма, что стало с твоим сыном…

Мэр Леджер громко вздыхает.

— Они ударят прямо по нам, между прочим, — говорит он. — Надеюсь, на тебя можно рассчитывать? Ты откроешь мне дверь?

— Помолчите хоть пять секунд, а? — Я переворачиваю первую страницу и вижу первую запись, сделанную моей ма в день моего рождения. Страница полна слов, которые мне когда-то читали вслух…

(читала она…)

— У меня ведь ни ружья, ни ножа. — Мэр Леджер встал и снова смотрит в окна. — Я совершенно безоружен.

— Не бойтесь, я не дам вас в обиду. А теперь помолчите,ради бога…

Я все еще лежу к нему спиной, смотрю на первые слова моей ма, написанные ее собственной рукой. Я знаю, о чем там говорится, но все же пытаюсь прочесть.

М-О… Мой. Н-Е… Не… Н-А-Г-Л-Я… Ага, ненаглядный. Мой ненаглядный, значит. А последнее слово «сын», его я севодня уже слышал.

Я вспоминаю протянутую руку мэра.

И как я ее взял.

Мой ненаглядный сын.

— Я ведь предлагал почитать тебе вслух, — говорит мэр Леджер, не в состоянии сдержать стон при звуке моего неумело читающего Шума.

Я резко оборачиваюсь:

— Просил же, заткнитесь!!!

Он виновато поднимает руки:

— Ладно, ладно, как скажешь. — Он садится и добавляет тихо, но язвительно: — Лейтенант.

Я сажусь. Выпрямляюсь:

— Что-что?

— Ничего. — В глаза он мне не смотрит.

— Я вам не рассказывал! Ни словом не обмолвился.

— Я в твоем Шуме прочел.

— Неправда! — Я вскакиваю на ноги. Потомушто он врет. Этим вечером я только и думал, что о дневнике моей ма. — Откуда вы знаете?

Он поднимает глаза, но сам ничего не говорит, а его Шум пытается что-то сказать…

И не может.

Я делаю шаг к нему.

В этот миг лязгает замок, и к нам входит мистер Коллинз.

— К тебе посетители, — говорит он мне и вдруг замечает мой разъяренный Шум. — Что стряслось?

— Я никого не жду, — цежу я сквозь зубы, все еще сверля взглядом мэра Леджера.

— Это девчонка, — добавляет мистер Коллинз. — Говорит, ее прислал Дейви.

— Черт! Я же сказалему.

— Да мне-то что? Девчонка ни с кем не хочет разговаривать, только с тобой. — Он мерзко хихикает. — Хорошенькая, между прочим!

От его тона меня прямо выворачивает.

— Оставьте ее в покое, ясно? Так же нельзя!

— Вопщем, ты тут не слишком задерживайся, а то я за себя не отвечаю. — Он хохочет и закрывает за собой дверь.

Я снова смотрю на мэра Леджера. Шум у меня все такой же взвинченный.

— Я с вами не закончил.

— Да я в твоем Шуме все прочитал, честное слово… — мямлит он, но я уже выбегаю за дверь и запираю ее с обратной стороны.

Топая вниз по лестнице, я думаю о том, как бы увести девчонку подальше от мистера Коллинза, чтобы ей не пришлось терпеть всю эту мерзость. Мой Шум кипит подозрениями и вопросами к мэру Леджеру. Понемногу картина начинает проясняться…

Мистер Коллинз стоит, опершись спиной о стену и скрестив ноги, весь такой расслабленный и улыбчивый. Показывает большим пальцем через плечо.

Я смотрю.

И вижу ее.

34

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

— Оставьте нас, — велит Тодд мужчине, который меня впустил. При этом он не сводит с меня взгляда.

—  Говорилже, хорошенькая! — усмехается тот и исчезает в смежной комнате.

Тодд стоит и смотрит.

— Ты, — говорит он.

Но ближе не подходит.

— Тодд… — Я делаю шаг навстречу.

Он делает шаг назад.

Я останавливаюсь.

— Кто это? — спрашивает он, глядя на Ли, который изо всех сил корчит из себя настоящего солдата.

— Ли, — отвечаю я. — Друг. Он пришел, чтобы…

— Что ты тут делаешь?

— Я вернулась за тобой… чтобы тебя спасти.

Тодд сглатывает слюну — я вижу, как дергается его горло.

— Виола, — наконец говорит он. И мое имя всюду в его шуме: Виола Виола Виола.

Тодд хватается за волосы — они стали длиннее и лохматее, чем раньше.

А сам он заметно вырос.

— Виола, — повторяет он.

— Да, это я. — Делаю еще шаг навстречу. Он не пятится, поэтому я иду дальше, не бегу, но подхожу ближе и ближе.

Когда я уже совсем рядом, он снова делает шаг назад.

— Тодд?

— Что ты тут делаешь?

— Я пришла за тобой. — У меня ёкает в груди. — Как обещала.

— Ты обещала меня не бросать, — говорит он, в Шуме — громкая досада на самого себя, на свои слова и голос. Тодд откашливается. — Но бросила.

— Меня забрали, я ничего не могла поделать.

Его Шум становится громче, и я слышу в нем не только радость, но и…

Ох, господи, Тодд… ты злишься.

— Да что я такого сделала? Нам надо бежать. «Ответ» скоро…

— Так ты заодно с «Ответом»? — рявкает он с неожиданной злостью в голосе. — Заодно с убийцами…

— А ты, значит, солдат? — спрашиваю я в отместку, дивясь самой себе. Меня тоже одолевает гнев, и я показываю пальцем на букву «В» у него на рукаве. — Только не говори мне про убийц…

— «Ответ» убил всех спэклов, — низким, яростным голосом проговаривает Тодд.

И в его Шуме — горы трупов.

Высокие кучи, похожие на мусорные.

На стене — наша синяя «О».

А посреди всего этого — Тодд.

— Лучше б и меня сразу убили, — говорит он.

И закрывает глаза.

Я — круг, круг — это я,твердит его Шум.

— Виола? — подает голос Ли за моей спиной.

Оборачиваюсь. Он прошел уже половину зала.

— Подожди снаружи.

— Виола…

—  Снаружи.

У него такой озабоченный взгляд, он так готов вступиться за меня, что мое сердце на миг замирает. По дороге сюда он как можно громче думал, что я — его пленница. В итоге большинство встречных солдат решали, что он ведет меня насиловать, и радостно присвистывали, желая ему удачи. Потом мы спрятались возле собора и увидели отъезжающего Дейви Прентисса — все его гнусные мысли были о том, как они с Тоддом должны отпраздноватьсвое повышение.

И тогда мы притворились подарком.

Сработало.

Я даже немного разочарована, что все так легко прошло.

Ли переминается с ноги на ногу:

— Позови меня, если что.

— Позову, — отвечаю я.

Он ждет еще секунду, потом выходит за дверь, но оставляет ее открытой, чтобы присматривать за нами.

Глаза Тодда по-прежнему закрыты, и он все твердит про себя: « Я — круг, круг — это я». Должна сказать, это ужасно похоже на то, что я слышала раньше от мэра.

— Мы не убивали спэклов.

— «Мы»?! — открывая глаза, переспрашивает он.

— Я не знаю, кто это сделал, но не мы.

— Вы сбросили на них бомбу в тот же день, когда ты взорвала башню. — Он едва не выплевывает эти слова. — А потом вернулись за узниками и довели задуманное до конца.

— Бомбу? Какую еще бомбу?

Но потом я вспоминаю…

Первый взрыв, заставивший солдат убежать от радиобашни…

Нет.

Она не могла.

Даже госпожа Койл не могла на такое пойти. «За кого ты нас принимаешь?» — в гневе спросила она…

Но на вопрос так и не ответила.

Нет, нет, это неправда, и к тому же…